| Главная » Статьи » Мир искусства |
Фаина Раневская -судьба -шлюха
Он мне тоже обрадовался. ... Спросил, люблю ли я музыку. Я ответила: если что-то люблю по-настоящему в жизни, то это природа и музыка. Он стал спрашивать: - Кого вы любите больше всего? - Я люблю такую далекую музыку. Бах, Глюк, Гендель ... Он с интересом стал меня рассматривать. - А оперу любите? - Нет, кроме Вагнера. Он опять посмотрел.С интересом. - Вот Чайковский, - продолжала я. - написал бы музыку к "Евгению Онегину", и жила бы она. А Пушкина не имел права трогать. Пушкин - сам музыка ... Не надо играть Пушкина... Пожалуй, и читать в концертах не надо. А тем более танцевать ... И самого Пушкина ни в коем случае изображать не надо. Вот у Булгакова хватило такта написать пьесу о Пушкине без самого Пушкина. Опять посмотрел с интересом. Но ничего не сказал. А на обложке его квартетов я прочла: "С восхищением Ф. Г. Раневской". ... Я рассказала ему, как мы с Ахматовой слушали знаменитую "ленинградку" в Ташкенте, в эвакуации, как дрожали обе, слушая его гениальную музыку. В ней было все: было время наше, время войны, бед, горя. Мы плакали. Она редко плакала. Рассказывала, с каким волнением слушаю 8-й квартет, как потрясла меня его музыка. Был он таким тихим, кротким. Однажды поднял рукав пижамы, показал тонкую руку ребенка, сказал: "Посмотрите, что стало с моими руками". Жаловался, что к нему не пускают внуков, что смотрит на них в окно, а хочется с ними побеседовать, слушать их. "Ведь они так быстро растут", - говорил он печально. И теперь, когда смотрю на его фото с доброй, ласковой надписью, хочется плакать. Я не имею права жаловаться - мне везло на людей. Любила, восхищалась Ахматовой. Стихи ее смолоду вошли в состав моей крови. Есть еще и посмертная казнь, это воспоминание о ней ее "лучших" друзей. Одно время я записывала все, то она говорила.Она это заметила, попросила меня показать ей мои записи. - Анна Андреевна, я растапливала дома печку и по ошибке вместе с другими бумагами сожгла все, что записала, а сколько там было замечательного, вы себе представить не можете, Анна Андреевна! - Вам 11 лет и никогда не будет 12, - сказала она и долго смеялась. Я познакомилась с Ахматовой очень давно. Я тогда жила в Таганроге. Прочла ее стихи и поехала в Петербург. Открыла мне сама Анна Андреевна. Я, кажется, сказала: «Вы мой поэт», — извинилась за нахальство. Она пригласила меня в комнаты — дарила меня дружбой до конца своих дней. ... Я никогда не обращалась к ней на «ты». Мы много лет дружили, но я просто не могла обратиться к ней так фамильярно. ... Во время войны Ахматова дала мне на хранение папку. Такую толстую. Я была менее «культурной», чем молодежь сейчас, и не догадалась заглянуть в нее. Потом, когда арестовали сына второй раз, Ахматова сожгла эту папку. Это были, как теперь принято называть, «сожженные стихи». Видимо, надо было заглянуть и переписать все, но я была, по теперешним понятиям, необразованной. ... Анна Андреевна была бездомной, как собака. ... В первый раз, придя к ней в Ташкенте, я застала ее сидящей на кровати. В комнате было холодно, на стене следы сырости. Была глубокая осень, от меня пахло вином. — Я буду вашей madame de Lambaille, пока мне не отрубили голову — истоплю вам печку. — У меня нет дров, — сказала она весело. — Я их украду. — Если вам это удастся — будет мило. Большой каменный саксаул не влезал в печку, я стала просить на улице незнакомых людей разрубить эту глыбу. Нашелся добрый человек, столяр или плотник, у него за спиной висел ящик с топором и молотком. Пришлось сознаться, что за работу мне нечем платить .«А мне и не надо денег, вам будет тепло, и я рад за вас буду, а деньги что? Деньги это еще не все». Я скинула пальто, положила в него краденое добро и вбежала к Анне Андреевне. — А я сейчас встретила Платона Каратаева. — Расскажите ... «Спасибо, спасибо», — повторяла она. Это относилось к нарубившему дрова. У нее оказалась картошка, мы ее сварили и съели. Там, куда приехала Анна Андреевна в Ташкенте, где я жила с семьей во время войны (семья П.Л.Вульф — прим.), во дворе была громадная злая собака. Анна Андреевна боялась собак. Собаку загоняли в будку. Потом при виде А.А. собака пряталась по собственной инициативе. Анну Андреевну это очень забавляло. «Обратите внимание, собака при виде меня сама уходит в будку». ... Маленький Алеша, сын И.С.Вульф, в то время, когда она (А.А. Ахматова) у нас обедала, долго смотрел на нее, а потом сказал, что она «мировая тетя». А.А. запомнила это настолько, что, когда мальчик подрос, с огорчением сказала мне: «Алеша будет знать обо мне теперь из учебника по литературе...» ... Читать далее... Источник: http://gostinayalado.ucoz.net/forum/20-684-1#19587 | |
| Просмотров: 169 | |
| Всего комментариев: 0 | |